Неточные совпадения
От этого она только сильнее уверовала
в последнее и убедилась, что — как далеко
человек ни
иди вперед, он не
уйдет от него, если только не бросится с прямой дороги
в сторону
или не
пойдет назад, что самые противники его черпают из него же, что, наконец, учение это — есть единственный, непогрешительный, совершеннейший идеал жизни, вне которого остаются только ошибки.
— По-моему — про душу тот болтает, у кого ума ни зерна нет! Ему говорят: вот как делай! А он: душа не позволяет
или там — совесть… Это все едино — совесть али душа, лишь бы от дела отвертеться! Один верит, что ему все запрещено, —
в монахи
идет, другой — видит, что все можно, — разбойничает! Это — два
человека, а не один! И нечего путать их. А чему быть, то — будет сделано… надо сделать — так и совесть под печку спрячется и душа
в соседи
уйдет.
Через несколько времени он
ушел, [
В этот день вечером он хотел было
идти к <М. А.> Дмитриеву, у которого очень давно не бывал по пятницам; но он был так расстроен,
или, лучше сказать, так проникнут высоким настроением, что не имел силы
идти на скучный вечер, где собирались нестерпимо скучные
люди.
Случалось, что вольный
человек «выкупал крепостного» с тем, чтобы он после
пошел в рекруты за детей этого капиталиста, и выкупаемый крепостной обещался это исполнить, но, получив отпускную
в свои руки, отказывался от «охотничания» и предлагал выкупщику отработать заплаченные за него деньги
или — еще проще — благодарил его к
уходил иногда с обещанием «помолить бога», а еще чаще с бранью и насмешкою.
— Не пью-с, увольте-с… При нашем деле не годится это малодушество. Мастеровой
человек может пить, потому он на одном месте сидит, наш же брат завсегда на виду
в публике. Не так ли-с?
Пойдешь в кабак, а тут лошадь
ушла; напьешься ежели — еще хуже: того и гляди, уснешь
или с козел свалишься. Дело такое.
На полпути Теркин вспомнил, что на вокзале купил путеводитель. Он взял брошюрку, старался
уйти в это чтение, почувствовать
в себе русского
человека, переносящегося душой к старине, когда
в вагонах не езжали, и не то что «смерды», — цари
шли пешком
или ехали торжественно и чинно на поклонение мощам преподобного, избавителя Москвы
в годины народных бедствий. Еще раз попенял он себе, что не отправился пешком…
Есть только два пути, говорят нам наши учителя: верить и повиноваться нам и властям и участвовать
в том зле, которое мы учредили,
или уйти из мира и
идти в монастырь, не спать и не есть
или на столбе гноить свою плоть, сгибаться и разгибаться и ничего не делать для
людей;
или признать учение Христа неисполнимым и потому признать освященную религией беззаконность жизни;
или отречься от жизни, что равносильно медленному самоубийству.